Написано под влиянием "International Velvet" и 236 (кажется,или какая там последняя?) серии Блича.

- На Громе поедет Рональд, - отрезал тренер. Сид мрачно исподлобья смотрел на мистера Шанди, прекрасно зная, что его не трогают полные праведного гнева взгляды подростка - равно как и жалобы, возмущения, слезы и истерики на конкурном поле и иные проявления совершенно ненужных с его точки зрения эмоций. "На нервах до приза не доедешь", говорил он, и решительно отметал все лишнее, оставляя лишь то, что было направлено на практический результат. А таковой, с его точки зрения, мог обеспечить только лучший наездник на лучшей лошади.
Гром был лучшим. Потомок известной линии Лансера II, он изначально обладал отличными данным для элитного конкуриста, которые к шести годам, умноженные на грамотные тренировки и хорошее содержание, дали свои плоды, и вывели жеребца в первую десятку коней в своем классе. Его наездник впрочем, был молодой хоть и вполне перспективный подросток, получивший лошадь в подарок от родителей четыре года назад. Сомнений в упорстве юноши не было, вопрос был скорее в том, так ли хорош сам всадник, или безотказный конь-самовоз обеспечивает ему уровень.
читать дальшеРональд был лучшим. Дважды в призах, он готов был принести его и в третий раз команде своего штата. Его форма не вызывала сомнений, он был совершенно точно готов к соревнованиям. Вопрос был скорее в его лошади, черной суховатой кобыле с неподходящим именем Нежность, невесть каким образом повредившей путо за два дня до стартов. им повезло, что окончательные пары всадник-лошадь нужно было заявлять за сутки до соревнований, иначе их лучший наездник просто выбыл бы, нанеся непрправимый урон престижу клуба в частности и штата в целом.
Так считал мистер Шанди. Рыжий конопатый Сид же отчаянно кусал губы, не в силах придумать причину, убедившую бы цинично-отстраненного тренера, что онс детства растил эту лошадь, готовил ее, тренировал, учился понимать ее и работать в паре. И не для того прошел все отборочные туры, чтобы теперь, оказавшись на Американском Кубке, на ней выехал кто-то другой.
- Гром ходил подо мной все это время, - пробормотал он наконец, - Он не пойдет под другом всадником.
Мистер Шанти вскинул брови в удивлении, словно не озадил услышать в таком серьезном, предназначенном для изрбанных месте, подобную ребяческую нелепость. Повернувшись всем корпусом, чуть склонил голову на бок.
- Это конь, Сид. Просто конь, и он пойдет под хорошим спортсменом лучше, а это сейчас самое важное. Пойми, на кону престиж команды, сейчас не время для неуместных обид.
Почситав что выразился достаточно ясно, повернулся к выходу, по пути кивнув долговязому Рональду.
- У тебя двое суток, чтобы отработать Грома. Советую не терять время.

*
Сид стоял перед денником, оперевшись руками о прутья. По ту сторону загородки на него смотрели два красных глаза. смотрели спокойно, внимательно, словно ждали.
Он не помнил, когда именно в голову пришла эта смыль - взять запасную лошадь. А сейчас он стоял и задавался вопросом - кто вообще решил взять с ними именно этого жеребца? На конюшне было много хороших коней, безотказный гнедой Паспарту к примеру - отличный мерин тракененской породы, стопроцентный самовоз, и хоть и прыгал без огонька, но никогда не закидывался, и маршруты проходил четко, "на пять" - как говорил тренер. Впрочем, для хорошего результата требовалась лошадь, прыгающая "на шесть". Таким видимо показался отборочной комиссии показался шестилетний жеребчик Первый Снег, показавший на испытаниях отличные результаты. Его определили бы в производители, не будь он альбиносом - с этим же дефектом никто не хотел плодить слабую генетику, и в итоге конь оказался в высшем конкурном отделении. В запасе. Потому как сесть на него было делом непростым, и не смотря на отличный потенциал, ни один спортсмен не хотел рисковать своей репутацией, вполне осознавая шанс быть нагло высаженным перед очередным барьером в самый неожиданный момент.
Сид размышлял. Хотя нет. Сид решался. Вглядывался в умные красные глаза за прутьями решетки, и думал, готов ли он свернуть себе шею в попытке доказать что способен на большее, чем просто перспективный новичек. До решающего заезда были короткие старты, шестнадцать препятствий на пересеченной местности. Командный зачет, куда уже записали Рональда, и где предполагалось, что он обкатает нежданно доставшегося ему Грома, и уже в полной готовности выйдет еще через два дня на основную дистанцию. На чужой лошади. И - в этом Сид был уверен - проиграет.
Прикрыв глаза, направился в раздевалку, кивнув по дороге командному конюху.
- Седлай Психа.
Парнишка, старше Сида, но как все конюха ощущавший опрделенное превоходство всадника над простым конюшим, только вздохнул.
- Если полетишь, на подпругу не греши, - пробормотал в спину подростку и снял с вешалки недоуздок.

*
Они выехали на малое конкурное поле. Сид предусмотрительно подобрал повод, и конь шагал в сборе, подняв затылок и прядая ушами.
- Тихо, парень, - пробормотал наездник, осторожно проходя угол - конь как оказалось неплохо гнулся, а это уже что-то. Осторожно поднял в рысь, и все казалось совсем неплохо, только приходилось высоко привставать на стременах.
- Активно задом работает, - успокаивал себя Сид, - Это хорошо. Это хначит хороший прыжок, - он немного ослабил повод, поднимая коня в галоп. И едва не рухнул ему на шею. Конь, получивший позвожность задрать нос, тут же растянулся, и каждый толчок галопа буквально выбрасывал подростка из седла.
- Шшш! - он натянул повод, но ноги уехали назад, не давая упора, а конь войдя во вкус протащил его полных полтора круга, пока всадник смог наконец упреться коленями в подушки седла и притормозить. Остановил. Прошагнул полкруга, и снова поднял в галоп. И снова едва удержал - и едва удержался.
- Да какой с тебя толк, если на тебе сидеть нельзя! - бросил в сердцах. Конь скосил на всадника красный глаз, и, как окзаалось Сиду, усмехнулся.
- Развлекаешься, да? Думаешь тут других коней нет, так я или на тебе или в пролете? Посмотрим, посмотрим...
Еще полтора круга, и он направил его на препятствие, одинарные метровые брусья. На Громе он прыгал их без стремян с завязанными глазами. Псих же пошел не в рассчет. Вытянулся, и перед самым прыжком сделал два нелепых скачка и выпрыгнул над брусом, поджав ноги и откинув зад так, что Сиду показалось что он берет минимум 1.60см, причем на каком-то старом колхознике без признаков техники. Его бросило на шею коню, и тот пригнул голову, предлагая ему свалиться под кованые копыта. Сид вцепился в гриву, обхватил ногами конские бока - и сидел, из последних сил, попирая все законы физики - сидел. Конь задрал наконец голову, притормозил и потрусил рысцой, словно и не было ничего. Вытянув шею, звучно фыркнул, словно смеялся.
- Я тебе посмеюсь... - зло бросил Сид, собирая едва не выпущенный из рук повод.
Второй раз он зашел на барьер в сборе, контролируя каждое движение, каждый темп упрямого жеребца.
- Вооот... таааак... - тянул он, то чуть приотпуская, то снова набирая повод, и ловя момент, когда конь засбоил в прошлый раз. рассчет. Три темпа до барьера. Два темпа. Сейчас. Вот конь резко сокращает, подкидывает зад - и получает хлыстом по крупу. Некогда играться, работать надо! Вскидывается, бочит, обносит. Ладно... Выслал его на круг, прогнал широким галопом, и оттуда с разворота пошел на препятствие. Теперь четче, активнее. Три темпа. Два. И думать забудь, конь. Третий темп, вот он подсаживается назад, и Сид привстает на стременах, чтобы облегчить перед для прыжка. А потом седло уходит из под него, и он летит, как-то отстраненно, словно во сне наблюдая пролетающий под ним брус.
Он упал удачно, на бок, перекатился и осторожно поднялся, радуясь что одел каску. Конь стоял по ту сторону барьера, наблюдая - и потрусил в сторону, увидев приближающегося Сида. Неспешно так затрусил, играючи, вроде и не далеко - а не поймать. Сид гонялся за ним, грозил сдать на колбасу, пробовал приманить яблоком, но конь словно издевался, не давался в руки, а поом и вовсе скинул с шеи повод, и - как и ожидалось - вскоре наступил на него, порвав, и носился дальше с двумя кожаными ремешками удил, болтавшимися у морды. Через полчаса, когда выдохшийся подросток наконец присел на бордюр малого поля, жеребец смилостивился и подошел, схрумав яблоко и похволив поймать себя за повод. Рассчет был верен - через час был обед, а значит его уже нужно было расселдывать и заводить.
До малых стартов оставалось полтора дня.

продолжениеС новым всадником Гром не сработался. Нет, он был очень техничен, даже деликатен, вполне отдавая себе отчет в том что сидит на чужой лошади, и конь под ним шел ровно, прыгал четко... но без огонька. Как школьник на контрольной - пишет потому что надо, а не потому что хочется, хоть и с должным старанием - так и Гром, делал качественно и на уровне ровно столько, сколько от него требовалось. И не более.
- Тебе надо собраться, - говорил ему Сид в деннике, пока жеребец вытягивал морду да перегородку, подцепляя губами край куртки, - Ну и что что не я на тебе еду, это не повод творить то что ты там показывал. Видел какие кони приехали? Мы должны обскакать их, и показать себя хорошо.
Конь прядал ушами, потом опустил голову, подбирая клочок сена из охапки, и принялся жевать его, глядя на юного всадника. Ему не было дела до призов и кубков, он мерял все своим представлением о "хочу" и "не хочу". И вот сейчас бежать под кем-то непривычным он не хотел, это было скучно как бегать на корде.
Сид вздохнул и покосился в сторону крайнего денника. Из него не доносилось ни звука, но внезапно появилось ощущение чьего-то тяжелого взгляда.
Наблюдает...
Сид с трудом сглотнул и пошел в другую сторону, к выходу из конюшни. В спину донеслось резкое ржание. Белый конь смеялся.

*
Он вышел на плац поздним вечером, когда все уже давно расседлали коней, поели и мирно спали в своих постелях. Псих шел в поводу, настороженно переставляя ноги по темноте, а Сид вывел его на мягкий грунт, закрывая ограждение и повел дальше, ближе к центру, и уже там остановился и отстегнул корду.
- Ну, давай, - произнес, не двигаясь с места. Конь приподнял голову, втянул ноздрями воздух, прислышиваясь к ночным звукам. Они были одни в свете прожекторов - мальчик и конь на огромном плацу, от картины веяло напряженным спокойствием, словно от военного летчика на сложном маневре. Конь всхрапнул и резко вскинулся на свечу, взмахнув копытами в воздухе, и рванулся вперед, оставляя позади не шелохнувшегося парнишку. Он несся вперед, взбрыкивая, поддавая задом, вскидываясь в какие-то совершенно неимоверные фигуры, казалось сама его иначальная мощь вырвалась на свободу и неслась впереди него. Сид неожиданно залюбовался этим темпераментным всплеском, не решаясь шевельнутся, понимая что его роль всего лишь наблюдателя, и не желая неловким движением привлечь к себе внимание этой неконтролируемой волны. Однако жеребец заметил его. Развернулся на месте, меняя направление, и полтел на парнишку. Сид отстраненно наблюдал за несущейся на него громадиной весом в полтонны, и понимал что шансов у него немного. Отчего-то это не пугало его, словно но уже все решил. Он взял корду покрепче и взмахнул ей перед самым носом коня. Тот шарахнулся, отскочил в сторону, ударил землю копытами.
- Нельзя, - произнес Сид, передирая коток корды пальцами. Конь прошел полукругом вдоль невилимой нилии личного пространства мальчика, несколкьо раз он поворачивался к нему, но каждый раз Сид отгонял его кордой, заставляя осаживаться, и в какой-то момент конь метнулся в сторону и понесся по манежу растянутым от носа до хвоста галопом. И также внезапно остановился, подсев на зад и подняв облако пыли. Стоял ровно, вытянув шею, и казался сейчас сошедшим с картинки - грациозный, сильный, словно позирующий для экстерьерной сьемки. Статика длилась долго, почти челую минуту, потом он опустил голову и расслабленно потрусил по манежу. Сил пошарил в кармане, вытаскивая припасенные сухари, и протянул руку, поцокав языком. Белый конь повернул голову и подошел, собирая в руки лакомство мягкими бархатнми губами. От него валил пар, но он не взмок, а лишь хорошо разогрелся от бега.
- Молодец, - погладил широкую шею, шерть под пальцами была на удивление прохладной, казалось конь парил лишь от вечернего воздуха. Прицепив корду к кольцам уздечки, Сид еще раз взвесил все "за" и "против", и собрал полный кулак гривы на холке. Размахнулся и буквально забросил себя на спину, тут же замерев, когда конь вскинул голову.
- Молодец, - повторил он еще раз, поглаживая по шее и казалось не дыша, пока не ощутил как расслабляются под ним тугие мышцы, - Молодец, - он выпрамился, не отпуская гриву, чуть покачиваясь в такт, когда конь сдвинулся с места широким пружинистым шагом. Псих гулял по плацу с мальчиком на спине, под светом прожекторов он казался белее снега, почти как призрак из прошлого. А для Сида он оказался неожиданно мягким и теплым, таким что хотелось поглаживать мерно вздымающиеся бока.

запись создана: 14.09.2009 в 13:11